Исторические условия возникновения партии «Дашнакцутюн» и ее характеристика

1. Во второй половине XIX века западные армяне пережили наиболее тревожный период своей истории. Обреченные на периодическое порабощение, насильственное обращение в ислам и физическое уничтожение, они превратились в беспомощных и беззащитных рабов, которых чудовищный султанизм лишил элементарных прав на жизнь, имущество и человеческое достоинство.
Европа и цивилизованное человечество не только не оказали никакой помощи, но даже не выступили с обычными выражениями нравственного возмущения.
В такой политической обстановке армянам оставалось одно из двух: либо приспособиться, чтобы выжить, либо восстать.
Они избрали последний путь. Армяне также были вынуждены пойти по революционному пути, которым в ближайшем прошлом прошли все народы, отведавшие горечь турецкого ига.
В тот период господствовала та точка зрения, что «миром правит мнение».
Тогдашняя Европа от народов, стремящихся к свободе, требовала «добавочной крови» как единственного доказательства тому, что данный народ достоин лучшей участи. И армянский народ вскрыл себе вены. Началось армянское освободительное движение – как требование исторического момента.

2. К революционному движению западных армян вскоре присоединилось университетское студенчество русских армян. В 90-х годах прошлого века возникла партия «Дашнакцутюн». Ее основали Кристофор Микаелян, Ростом Зорян и Симон Дзаварян. Они вначале хотели реализовать совместное существование (сосуществование) революционных предшественников «Дашнакцутюн» – арменаканов и гнчакистов, чья деятельность носила разрозненный характер. Они попытались создать союз всех существующих освободительных сил армянского народа. Однако это не удалось, и таким образом, «Дашнакцутюн» – вместо того, чтобы стать союзом армянских революционеров, осталась армянским революционным союзом.
В начале своего существования эта организация по своему характеру была преимущественно революционной, боевой и национальной. Таковой она оставалась до 1907 г. Ее программные задачи были столь же скромны, сколь и понятны: защита жизни, имущества и достоинства западных армян. Иначе говоря – реформы.
В качестве тактического оружия она избрала гайдукские налеты, террор и пропаганду. Особенно действенным было ее террористическое оружие. За короткое время она записала в свой актив несколько эффективных результатов: например, взятие банка «Оттоман» в Стамбуле, Ханасорский поход, покушение на султана Абдул Гамида и т.п.

Основатели партии «Дашнакцутюн» Микаелян, Зорян и Дзаварян.

«Борьба армян потрясла общественное мнение Европы», – писали французские газеты в связи с покушением на султана.
«Дашнакцутюн» решительно выступила также в дни, когда царское правительство собиралось конфисковать церковное имущество. Она сыграла спасительную роль во время армяно-татарских столкновений, когда царизм пытался, вызывая межнациональные распри, держать трудящиеся массы Закавказья вдали от участия в надвигающейся русской революции.
Революционный гайдук закалился в революционной борьбе и стал воплощением самоотверженности и самопожертвования. Гайдуков первого периода можно, не греша против нашего героического прошлого, поставить в ряд с нашими классическими патриотами.
Не меньшим авторитетом пользовались армянские революционеры-интеллигенты: сыны народа, разделявшие его горести. Для них, как и для гайдуков, национальное дело было святыней, служить которой считали долгом и честью.
Популярностью и героикой своего первого периода «Дашнакцутюн» была обязана именно этим двум категориям революционеров, наличие которых обусловливалось исключительной нравственностью личностей основателей «Дашнакцутюн».
Они воистину были великими: известные почти военным аскетизмом своего быта, они прямо смотрели в глаза опасности и пользовались непререкаемым авторитетом. Высшим законом для них было самопожертвование. Все они были лишены личной жизни и погибли на посту полной опасностей революционной работы.
Невозможно провести параллель между первоначальными и сегодняшними руководителями «Дашнакцутюн», между тогдашними гайдуками и пришедшими им на смену маузеристами – без чувства восхищения первыми и глубокого отвращения к последним.
В самом деле, какое может быть сравнение между Николом Думаном и разбойником Дро, легендарным Серобом и шкурником Тер-Минасяном (Рубен паша).

Никол Думан

3. Однако смерть основоположников партии и уничтожение высшей партийной интеллигенции – теоретиков и руководителей (в дни великой армянской трагедии – в Стамбуле и турецкой Армении) духовно обезглавили «Дашнакцутюн», которая деградировала до неузнаваемости.
Духовное убожество новых руководителей вскоре наложило свой отпечаток на облик и деятельность «Дашнакцутюн». Будучи людьми мелкого нравственного калибра, новые руководители не оказались достойными своих вождей, для которых главным жизненным принципом – как в историческом прошлом, так и при их жизни – была святость идей, которым они себя посвятили и с которыми приступили к армянскому освободительному движению. К своему неумению руководить революционным движением новые лидеры добавили фарисейскую (двурушническую) психологию, вследствие чего «Дашнакцутюн» больше не породила умелого руководства. Ее бюро ни разу не оказалось на высоте момента. Продолжателями дела идейных вождей стали посредственные шефы.
«Дашнакцутюн» превратилась в «шефскую» партию и, поскольку «шефство» в силу известных психологических законов всегда ведет к групповщине («тайфаизму»), «Дашнакцутюн» тем самым утратила свое идейное и организационное единство и монолитность.
Единая партия «Дашнакцутюн» закончила свое существование: возникли дашнакцутюны, произошел глубокий раскол.
«Шефство» всегда сопровождается карьеризмом, корыстолюбием и мелочностью. «Шефство» неспособно всецело отдаться идее, неспособно породить энтузиазм, без которого невозможно какое-либо революционное начинание, оно – враг понятия совести – т.е. тех типичных черт, при отсутствии которых руководство превращается лишь в свою карикатуру.
Таким стала «Дашнакцутюн» после смерти своих основоположников, таким была при Первой Республике, и такова она теперь, когда уже лишена всех своих революционных, боевых и национальных атрибутов.

Участники Ханасорского похода

4. Лишенное исторически и философски обоснованного мировоззрения, дашнакское руководство не поняло диалектику общественных явлений, не поняло закономерностей общественных законов, чтобы действовать соответствующим образом.
Оно отдалось во власть случайностей и действовало оторванно от реальности, без учета конкретных условий места и времени.
В 1907 г. оно переняло социализм, который не только являлся утопией, но и должен был иметь лишь пропагандистский характер. Дашнакский социализм не стал живым делом, так как для этого не хватало необходимой (соответствующей) ситуации.
Он не вытекал из нашей социальной среды и, превратившись в социальный квиетизм, послужил лишь удобной темой для едкой сатиры видного западноармянского писателя, сатирика Ерванда Отяна. Идеологическое переодевание «Дашнакцутюн», ее «салонный» социализм не принесли никакой пользы армянскому труженику, но причинили большое зло армянской освободительной борьбе. Политическая конфронтация армянских партий глубоко расколола армянский народ, ослабив его силу сопротивления в тот момент, когда в связи с происходящими в Турции революционными событиями от армянства требовалось быть единодушным, спаянным, способным на самооборону.
Активная часть армянства, к радости наших внешних врагов, тратила свое время и силы на внутреннем фронте, тогда как армяне Западной Армении, борющиеся против султанской тирании, умоляли их выслать руководителей и боеприпасы. Охваченные внутренним противостоянием, они предоставили врагу возможность неотступно и безнаказанно продолжать политику уничтожения армян.
Кавказские армяне должны были выступить в качестве политического тыла и резервной силой для борющихся турецких армян. Вместо того, чтобы еще более укрепить свой тыл и максимально его использовать, «Дашнакцутюн» подняла знамя социализма и этим значительно осложнила жизненно важное дело переправки в Западную Армению боевых сил и оружия.
Выступив с революционной борьбой против султанизма, «Дашнакцутюн» в то же время должна была постараться хотя бы обеспечить доставку материальной помощи, предоставленной армянской буржуазией. Внутренняя грызня армянских партий и социализм дашнаков сделали это невозможным.
Революция и революционная борьба не являются лишь темами для пропаганды: они подготавливаются. А «Дашнакцутюн» не подготовила борьбу. Словом, «Дашнакцутюн» грубейшим образом согрешила против элементарных требований революционной стратегии. Она не смогла, еще до начала борьбы, организовать ее психологически и материально. Именно поэтому революционные бои в Турецкой Армении были трагически геройскими, но малоэффективными.

5. Как мировоззрение, так и политика «Дашнакцутюн» всегда страдали противоречивостью, но наиболее вопиющим противоречием является то обстоятельство, что, даже переняв социализм, он для решения Армянского вопроса (как в свое время Григор Арцруни и мшакисты) впрягся в колесницу Европейского империализма.
Ожидалось, что руководство «Дашнакцутюн» после своих неудач обстоятельным образом пересмотрит в эмиграции актив и пассив собственной деятельности.
Да, это ожидалось, но не произошло, хотя все национальные, общественные организации, обладающие чувством ответственности, прибегают – во избежание дальнейших ошибок и бедствий – к анализу пройденного ими пути.
К сожалению, дашнакскому руководству всегда не хватало чувства ответственности.
Потому и его ошибки приняли размер национального бедствия. Дашнакские съезды занимались ничтожными вопросами, но не пересмотром характера действий партии. Некоторые ревизионистские попытки интеллигентной дашнакской молодежи не дали результата.
Были сделаны попытки уточнить ответственность за резню армян в Тароне (1915г.), Нахичевани и Шуше (1920г.) и за Карсский позор. Еще во время дашнакской власти в Армении предпринимались попытки выявить и наказать убийц и, особенно, вдохновителя убийства министра внутренних дел Карчикяна (который в то время тщился обуздать маузеристов). Были возбуждены дела по убийствам лидера персидского революционного движения Епрем-хана и легендарного героя Тарона Геворга Чауша.


Геворг Чауш

Однако эти попытки были задушены в зачаточном состоянии дашнакским руководством. Дашнакское Бюро не признает никакой судебной инстанции, кроме себя, и жестоко преследует всех тех, кто из патриотических побуждений поднимает какой-либо вопрос об ответственности.
Все бунты, периодически возникающие в недрах «Дашнакцутюн», – антипартийные выступления Варда Патрикяна и Сафо в 1906-1907гг. на Балканах, мигранаканское движение в 1908г. в Тифлисе, сепаратистское движение Левона Атабекяна в 1909г. в Баку, движение Андраника и Смбата в 1917г. в Тифлисе, движение Ферахяна и Шаана Натали, бунт марткоцаканов, такой же бунт под руководством Никола Агбаляна и Левона Шанта в 1936-37гг. в Сирии, и, наконец, начатое мною в 1937г. в Болгарии движение – все это проявления патриотического и революционного сознания. А некоторые лица, являясь причиной национальных бедствий, не только – благодаря своей принадлежности к дашнакской партии – до сих пор остаются безнаказанными, но и продолжают занимать руководящие партийные посты.
Вопреки своему формализму и показному демократизму, дашнакское руководство не терпит критики со стороны партийных товарищей. Однако вместо конструктивной критики в руководящих кругах приняли чудовищные размеры интриги, клевета и групповщина (тайфаизм).

Неописуемо нетерпимы и холодны отношения между членами Бюро, когда речь идет о смешанном Бюро, и в его состав входят руководители двух лагерей. В этом случае внутренний конфликт совершенно парализует работу Бюро. Именно такую картину представляла собой «Дашнакцутюн» до 12-го партийного съезда в Париже, где было избрано единое Бюро. Теперь высший орган «Дашнакцутюн» снова является двух-лагерным. В нем участвует Дро – как представитель группы Симона Врацяна. Бюро Тер-Минасяна ненавидит Дро.


Драстамат Канаян

В глазах доктора Оганджаняна и Навасардяна Дро – воплощение «гяды», способного на любое преступление.
В одном адресованном мне письме Тер-Минасян назвал Дро «предателем армянского народа», который «своими добровольческими нападениями спровоцировал резню армян в Турции». Несмотря на это, Бюро Тер-Минасяна в 1938г. включило Дро в состав Бюро, чтобы «купить» молчание Врацяна, который со своей стороны в редактируемом им журнале «Вем» поднял вопрос резни армян в Тароне (Муш).
Фактически, в данном случае Тер-Минасян повел себя по отношению в Дро точно так, как в конце 1919 г., когда нужно было обеспечить себе пост военного министра, которого добивался и Дро. Лучшим способом удаления Дро из Еревана тогда сочли отправление его в Нагорный Карабах, с миссией организовать там восстание против мусаватистского Азербайджана. Последствия нам известны: резня армян мусаватистскими силами в Шуше и свыше десятка армянских поселений. Все были возмущены Дро, карабахцы требовали отдать его под суд, а Дро продолжал безмятежно «кутить в Ереванских садах».
Итак, Тер-Минасян стал министром ценой крови карабахского народа. И на сей раз, дабы Тер-Минасян мог продолжать спокойно восседать на своем посту в Бюро, Дро была предоставлена возможность ввергнуть наш народ в пучину новых бедствий.
В дни последней Мировой войны Дро был бы менее активным, если бы не являлся членом Бюро. Об этом знали те, кто включил его в состав Бюро. Они знали, что Дро легко мог дойти до предательства Родины. Тем не менее, они ему предоставили место в Бюро, чтобы Симон Врацян не полностью приподнял завесу над причинами резни армян в Тароне. Завесу, за которой скрывается Тер-Минасян.

6. Ожидалось также, что «Дашнакцутюн» пересмотрит в эмиграции свое мировоззрение и методы деятельности, приспособив их к духу нашего времени и реальным условиям нашего национального существования. Но и тут не сбылись надежды тех, кто страдал от пустоты и безликости армянской жизни.
Вместо того, чтобы привнести чуточку сознательности в свое мышление и деятельность, внести ясность в идеологический облик партии, секретарь (делопроизводитель) Бюро Тер-Минасян наложил еще один слой штукатурки на мировоззрение партии. В 1935г. была издана его брошюра «Организация АРД». Эта брошюра создает впечатление, что ее автор является заклятым врагом «Дашнакцутюн» и что он решил морально изуродовать, умертвить «Дашнакцутюн».


Рубен Тер-Минасян

Утверждая, что «Дашнакцутюн» не имела теоретиков, да и сейчас не чувствует в них надобности, что в программе «Дашнакцутюн» уместились различные учения – от мелкобуржуазности до коммунизма, он делает безоговорочный вывод: для «Дашнакцутюн» не имеют значения ни нравственность, ни теоретическая подготовка, ни партийный стаж.
Что же ценней всего? «Дисциплина», – отвечает Тер-Минасян. А что такое дисциплина? – Во всех случаях: Тер-Минасян и ему подобные должны оставаться безнаказанными, а рядовые члены хранить молчание.

7. В эмиграции «Дашнакцутюн» – из-за неопределенности ее мировоззрения, политической некомпетентности и отсутствия чувства ответственности – стала и продолжает оставаться разлагающей и губительной силой.
В числе наиболее непростительных деяний «Дашнакцутюн» следует отметить политические убийства, еще более расколовшие армян зарубежья.
«Дашнакцутюн», как и ее политические противники – гнчакяны и рамкавары, косвенным образом стимулирует ассимиляцию армян, в частности молодого поколения. Расколотый в самом себе народ в большей мере проявляет отрицательные черты своего характера, чем становится более отталкивающим в глазах того народа, в стране которого он нашел временное пристанище. Когда ненависть к чужестранцам становится преобладающим явлением, элементарная мудрость и национальное достоинство требуют от армянских политических партий быть максимально осмотрительными.
Наш народ не только политически обманут, но и морально оклеветан в Европе и Америке. Поэтому армянин должен был выступить как «расово сознательное существо», то есть, как говорит Маркс, «существо,которое к расе (народу) относится так, как к самому себе». Это требуется от биологически нравственного народа. Народ, осложняющий собственную самозащиту, достоин презрения, достоин своей участи, какой бы она ни была тяжелой. С этой точки зрения на «Дашнакцутюн», как на мощной организации Диаспоры, лежит наибольшая вина. То, что за рубежом называют армянской пропагандой, не что иное, как плаксивое нытье, молящее о милосердии, и вызывающее у иностранцев лишь жалость и все возрастающее презрение.
Дашнакское руководство не имеет понятия об истинной пропаганде. Оно демонстрирует свои сегодняшние духовные лохмотья, называя это пропагандой.
Оно не сумело использовать потенциальную силу армянского народа в период революции, ибо не знало собственного народа, и ныне не в состоянии вести пропаганду истинных национальных ценностей, так как не имеет основательных знаний по армянской истории и по философии этой истории.
Если даже за последнюю четверть века и выходила в свет та или иная проармянская книга, то автором ее являлся иностранец.


Андраник Озанян

«Дашнакцутюн» ничего не сделала для так называемой армянофильской пропаганды. Ей было некогда. Она была занята неблагодарным делом очернения Андраника. С целью дискредитации Андраника по заказу «Дашнакцутюн» был опубликован двухтомный труд (около 1000 страниц). Мемуары Сепуха, целиком посвященные Андранику, являются достойной осуждения попыткой низвергнуть этого национального героя с пьедестала его славы. Как только Андраник вышел из «Дашнакцутюн», он тотчас превратился в «пьяницу», «труса», «заранее торгующегося за свое участие на том или ином фронте», «пожинающего большие лавры путем незначительных действий» и т.п.
Были приложены все усилия, чтобы «украсить» Андраника кадж-назаровскими (дон-кихотскими) качествами, не сознавая, что этим на самом деле надсмехаются над армянским освободительным движением, так как армянский народ считает Андраника символом своей освободительной борьбы. Все те народы и партии, которые легкомысленно относятся к своей героике и героям, переживают упадок. Это духовное варварство возымело наиболее разлагающее воздействие на наше молодое поколение.

В 1921 г., на следующий день после того, как я оставил Зангезур, на персидском берегу Аракса я допустил «бестактность», наказав двух дашнакских министров – Акопа Тер-Акопяна и Ефрема Саркисяна, вместе с тем и членов Верховного органа, заменившего Бюро. Спустя несколько дней после этого события я получил от Врацяна письмо, в котором говорилось: «Брось ты свои андраниковские выходки! Андраник вел себя так же, как и ты, а ныне беспомощно скитается по Европе. Партия связывала некоторые надежды с твоим именем. Послушайся своих старых товарищей. Не послушаешься, тем хуже будет для тебя. Знаю только, что люди поднимаются с большим трудом, на протяжении многих лет, но падают за одну секунду» (письмо С.Врацяна от 24.07.1921г., Таврия).


Симон Врацян

Таким образом, со мной уже обходились неблагодарно, грозились очернить за один миг, низвергнуть меня, потому что я плеткой отстегал двух трусов. Да, я не учел, что дашнакские руководители пользуются каким-то привилегированным положением и свободны от всякой ответственности. Мне угрожали участью Андраника.
В день получения вышеуказанного письма я глубоко пожалел о том, что не застрелил, взамен порки, этих двух членов Верховного органа «Дашнакцутюн». В тот же день я почувствовал себя отошедшим, оторванным от «Дашнакцутюн».

8. «Дашнакцутюн для дашнаков»! – вне Армении Бюро осталось верным этому лозунгу.
В эмиграции у него не было определенной последовательной политической линии, или, точнее, оно было последовательным лишь в вопросе самосохранения, идеологически оставаясь на старых «рельсах» русских народников.
Свою политическую линию «Дашнакцутюн» не обуславливала исключительным положением армянского народа. С преступной беспечностью «Дашнакцутюн» игнорировала грозившие нашему народу опасности: турецкую (в Западной Армении) и ассимиляции (для армян зарубежья).
Многие из ее членов убеждены в том, что идея показной независимости Армении может стать ее могильщиком.
Они это знают, но до сих пор самоцельная партийность и партийный эгоизм не позволяют дашнакскому руководству вступить в обдуманные отношения с советской властью.

Не истинен тот патриот, который свой патриотизм во всех случаях связывает с тем или иным режимом на Родине.
Лично я агитировал против Советов, но мое неприязненное отношение к Советской власти было обусловлено не существующим строем, а исключительно той благосклонностью, которую Советы проявляли к Турции.
Кроме того моя пропаганда никогда не носила антиайастанский характер, наоборот, я считал зарубежных армян подданными и бойцами Армении, независимо от их социальной, политической и религиозной принадлежности.
Свидетелем этой истины является учение Цегакрон.
Указанная концепция нашей национальной морали не позволила мне в эмиграции хоть кого-нибудь когда-либо послать в Армению с той или иной миссией.
«Дашнакцутюн» официально не вошла в «Прометей» (этому воспрепятствовали рядовые члены партии), но срочное обсуждение – накануне последней войны – дашнакским Бюро вопроса о пересмотре армяно-турецких отношений подтвердило, что ему не дано умение извлекать уроки из собственных ошибок.
Оно теперь делает попытки сблизиться с турками, не учитывая того, что попытки найти общий язык с турками в нынешних условиях означают проиграть в нравственном плане армянский вопрос. Этот политический акт, вызванный собственной слабостью, глубоко деморализует зарубежных армян и вызывает отвращение у цивилизованного человечества.
То обстоятельство, что Англия ныне является другом Турции, вовсе не оправдывает отступничества (отречения) «Дашнакцутюн».
Как первоклассная империалистическая держава, Англия продолжает вести свою традиционную колониальную политику, причем у нее немало оснований покровительствовать туркам – за счет крови армян.
Уже более ста лет Англия периодически объявляет, что ее флаг развевается над морями Ближнего Востока, дабы обеспечить защиту независимости своей давней союзницы – Турции. «Там, куда доходят наши пушки, наши союзники должны пользоваться уважением», – писали английские газеты в дни русско-турецкой войны. Если бы армяне захотели, чтобы английские пушки дошли до берегов Аракса, то они, как слабая сторона, были бы вынуждены уважать волю Турции как союзницы Англии.

«Дашнакцутюн» ныне стоит перед дилеммой «с кем ей быть» – с турками или великим русским народом. Она была бы изменницей, если бы не ответила решительно: «С русскими – против Турции».
Именно этой политической ориентации требуют наше национальное и человеческое достоинство и интересы обеспечения физического существования армянского народа.

9. Во второй войне дашнакское Бюро выступило с расколотым фронтом. Чем это было обусловлено: авантюризмом или преднамеренно двуличной политикой?
В этом вопросе я склонен допустить второй вариант: дашнакскому руководству присуще легкомыслие.
То обстоятельство, что Дро многократно созывал собрания на Балканах, в Париже, Берлине и создал политический комитет, доказывает, что ему не удалось обеспечить официальное одобрение Бюро относительно его авантюристического начинания. И до, и после своего конфликта с Саркисом Араратяном, Дро не переставал стараться обеспечить свой тыл на случай провала. Он не остановился даже перед попыткой спровоцирования народа Армении. В результате он дошел до измены родине.

10. Причиной небывалых несчастий, постигающих наш народ как в историческом прошлом, так и в новые времена является пресловутый непреодолимый армянский индивидуализм, обусловленный нашей историей и географическим положением, вековым рабством. Эта духовная черта, в особенности у такого маленького народа, как мы, становится источником зол, превращая личность в анархиста, в наиболее отрицательном значении этого слова. Дашнакская интеллигенция последнего периода, находящаяся в плену у европеизма, вместо того, чтобы побороть в себе индивидуализм, провозгласила его положительным духовным качеством и постаралась еще больше развить в себе эту индивидуально-анархическую стихию. Для народа нет большего зла, чем руководитель, исповедующий индивидуализм. Он легко становится врагом коллективных усилий и интересов. Такой руководитель скорее гонится за своими личными правами, чем обязанностями. Его идеалом является уединенное личное счастье.Сегодня таковы те, которые призваны руководить партией Кристофора и Ростова.

11. а) Неопределенность мировоззрения б) политическое неумение и в) недостаточное чувство ответственности – вот три зла, от которых катастрофически пострадали наш народ и сама «Дашнакцутюн».

«Дашнакцутюн» сейчас уже является вымирающим явлением.

Ее существование отныне бесполезно, нелогично, не нужно. Она находится в противоречии с данной эпохой. Она должна исчезнуть. С сознанием этого я и ушел из «Дашнакцутюн».



Гарегин Тер-Арутюнян (Нжде)

Январь 1947 г.
Внутренняя тюрьма МГБ Армянской ССР

Гарегин Нжде и КГБ