поделиться ссылкой
Это правда, я из этих людей, оставшихся непогребенными. Мои отец и мать смогли скрыться от бури и нашли убежище во Франции. К сожалению, иначе сложилась судьба 1,5 миллионов армян, которых резали, убивали, пытали — и это стало первым геноцидом XX века.
Песчаная буря и забвение долго покрывали массовые убийства. Турецкие власти продолжали следовать позиции убийц 1915 года, десятилетиями отрицая очевидное. Они сделали ставку на амнезию и трусость международного сообщества. И они почти победили.
Об этом преступлении практически забыли до 1980-х годов. И только тогда в разных странах начали об этом говорить, на цыпочках, вполголоса. Сначала Европейский парламент в 1987 году (признал убийства армян в Османской империи геноцидом — прим. редакции). Затем Франция с законом, обнародованным 19 января 2001 года. Двадцать стран с тех пор. И Ватикан на днях.
Столкнувшись с такой ситуацией, каждый человек, наделенный толикой здравомыслия и совети, растеряется. Я не рос в ненависти. Обида не является частью моего мира. Я не хочу ненавидеть турецкий народ, который был воспитан в отрицании. Я хочу верить в молодежь этой страны и в людей, которых я люблю.
Я знаю, в один прекрасный день этот народ откроет глаза и спросит за годы лжи и бесчестья со своих лидеров, державших его в неведении о собственной истории.
Армяно-турецкий диалог
В этот день, без сомнения, появятся условия для искреннего и добродетельного армяно-турецкого диалога. Я не буду просить о праве преподнести урок этому народу, этой молодежи. Кто я такой, чтобы делать это? Но на меня как на потомка жертв и, к тому же, общественного деятеля, падает особая ответственность.
Я несу вес их бесконечных страданий. Меня связывают с ними моральные обязательства. Я слышу их молитвы, особенно сильные от того, что им заткнули рот. Мертвые беззащитны. Это задача живых — сохранить уважение к ним, к их достоинству. Сделать так, чтобы отрицание и забвение не начало убивать вновь. Я считаю, что долг каждого армянина заботиться об этом.
Потому что армяне — это те, кого хотели уничтожить в 1915 году. Это я, не вы. Как и в Освенциме, они убивали человечность. Почему правительство младотурок совершило это гнусное деяние? Почему они убили всех этих людей? Может ли Эрдоган сказать нам хоть слово правды об этом? Тем более что враждебная политика по отношению к армянам продолжается и спустя сто лет.
Я думаю о блокаде, которую Турция устраивает этой маленькой Армении, чудом пережившей Геноцид. Я думаю об отказе Турции ратифицировать протоколы, подписанные в 2009 году для нормализации отношений, о условиях Анкары по урегулированию нагорно-карабахского конфликта в соответствии с пожеланиями Баку. Я думаю о политической и военной поддержке Ильхама Алиева, практически пожизненного президента Азербайджана, который обещал не только задавить своим сапогом эту маленькую территорию, освобожденную от гнета, но и открыто угрожает вторгнуться в Армению и занять Ереван.
Как мы можем упоминать о нападении исламистов 21 марта 2014 года на армянское поселение Кесаб в Сирии, расположенное недалеко от турецкой границы, и не говорить о том, что оно было бы невозможно без зеленого света от Анкары?
Как не думать о мемориале Дейр-эз-Зор в Сирии — единственном памятнике жертвам Геноцида на той земле, где они были убиты? Этот памятник был взорван исламистами 18 сентября, и многие аналитики считают, что это было сделано с согласия Анкары. Также можно игнорировать бедственное положение христиан на Востоке, ассирийских, сирийских и армянских, а также трагедию езидов — все эти люди продолжают подвергаться гонениям. Все это относится к вопросу признания Геноцида. Безнаказанность — дурной пример.
Корни продолжающихся сегодня на Ближнем Востоке зверств уходят в мерзости 1915 года. Установленные в то время «стандарты» получили широкое распространение. Эта модель поведения заставила поверить, что ирациональное варварство всегда побеждает. Должны ли мы смириться?
Во время Второй мировой войны в доме моих родителей, поселившихся на улице Наварин в Париже, бывали члены группы Манушяна из Сопротивления. Я имел возможность пообщаться с этими молодыми армянами и евреями, иммигрантами, которые сражались против немецкой оккупации. Воспоминания о том периоде жизни никогда не покидали меня. Я никогда не забуду мужество и величие этих иностранцев, которые добровольно боролись за свободу Франции, против расизма и антисемитизма.
Я помню слова Мисака и Мелинэ Манушян (супруги, активные участники французского Сопротивления — прим. редакции), которые оба остались сиротами во время Геноцида, которые увидели в происходящем с евреями повторение того, что сделали с их собственным народом. В своем последнем письме к Мелинэ, написанном перед тем, как его расстреляли нацисты, Мисак написал шокирующие слова: «Я умираю без ненависти к немецкому народу». Это предложение навсегда осталось в моей душе.
Они не боролись против немцев. Они положили свои жизни за свободу Франции и на защиту общин, которые истребляли у них на глазах — евреев, цыган. Они боролись против варварства, которое не уничтожили после Первой мировой и которое предстало во время Второй мировой в новой маске.
Ненасытный пантурецкий национализм
Потому что проблема там. Сто лет спустя, «утроба, из которой вышло это отвратительное чудовище, вечно плодовита» (цитата из пьесы Бертольда Брехта «Карьера Артуро Уи» — прим. редакции). Видя тяжелое положение меньшинств на Ближнем Востоке, мы знаем очень мало об угрозах Армении и Нагорному Карабаху. Более того. С начала года не проходит и недели, чтобы на карабахско-азербайджанской границе не гибли 20-летние. Это разбивает мое сердце.
Когда число армян на этой земле, являющейся колыбелью армянской истории, сокращалось до минимума, детей убивали как кроликов. Это цена за сопротивление ненасытному аппетиту пантюркского национализма.
1915-2015: как мало изменилось… Крупные державы, которые заставляют мораль работать в своих интересах, несут свою долю ответственности за катастрофы, которым не видно конца. Как часто армянский народ был предан, брошен на произвол судьбы? Продавцы оружия теперь становятся лучшими друзьями Азербайджана, один лишь военный бюджет которого равен ВВП Малой Армении. В то же время по другую сторону границы они отрицают существование угрозы, что является индикатором возможности рецидива.
Таким образом, смерть продолжает бродить вокруг армянского народа. До каких пор? Тем не менее, я хочу закончить эту речь на оптимистической ноте. Мы никогда не изменимся! Международный опрос, проведенный по заказу Мемориала Шоа (парижский музей Холокоста — прим. редакции), показал, что около 33% турок в возрасте 18-26 лет высказались в пользу признания Геноцида армян. Учитывая табуированность этой темы в стране, цифры вызывают доверие.
Чтение результатов этого опроса наполнило меня радостью и укрепило в уважении к тем туркам, которые называют вещи своими именами. Этот опрос заставил меня взглянуть на весь регион как на семью Азнавура, включающую христиан, иудеев и мусульман. Я обнаружил, что мечтаю. Но мрачные новости вернули меня к реальности, в которой Турция далека от смены курса.
Возможно, эта печальная годовщина — первая в истории человечества отмечаемая 100-летняя годовщина геноцида — послужит информированности людей. Именно этому, во всей видимости, служат памятные мероприятия.
