поделиться ссылкой
Непростое детство и жизнь Булата Окуджавы отражаются в его стихах , звучат в его песнях. О грузинском происхождении легенды авторской песни говорит его фамилия, но мало кому известно, что Окуджава наполовину был армянином.
Поэт родился 9 мая 1924 года в Москве. Родители Окуджавы – Шалва Окуджава и Ашхен Налбандян переехали в Москву из Тифлиса (Тбилиси) за два года до рождения первенца. Тогда еще Шалва и Ашхен перебрались в столицу для учебы в Коммунистической академии, как это тогда было принято в семьях большевиков. Молодожены были убежденными коммунистами.
Ашхен Налбандян родилась в августе 1903 года в Тифлисе в семье армян-столяров. По некоторым данным, Налбандян была племянницей известного армянского поэта Вагана Теряна.
Ашхен Степановна была настоящей красавицей: высокий рост, гордая осанка, темные глаза. Поговаривают, что этой женщиной был увлечен Лаврентий Берия, из-з чего у него и были конфликты с Шалвой.
Получив высшее образование в институте народного хозяйства им.Плеханова, Ашхен Налбандян несколько лет проработала экономистом.
Жизнь у семьи была насыщенной. Они постоянно переезжали то в Москву, то в Тифлис, то куда-то еще, куда назначит их партия. Булат Окуджава редко видел родителей, очень по ним тосковал. Единственный человек, который постоянно находился рядом с Булатом, была его бабушка.
В 1937 году когда казалось что жизнь обустроена и все наладилось : Шалва Окуджава занимал должность первого секретаря Тагильского горкома партии , семья жила в Нижнем Тагиле. В один день все внезапно разрушилось. В феврале отец Окуджавы был арестован в связи с троцкистским делом на Уралвагонстрое. Через несколько месяцев Шалва Окуджава был расстрелян, но об этом Ашхен узнала только в 1956 году. Все это время она надеялась, что супруг жив и отбывает срок.
После того как увезли отца Булата, семья была отвергнута. Все считали их «врагами народа». Булату из-за этого даже пришлось покинуть школу. А молодой маме Ашхен с двумя детьми отказывались предоставлять даже жилье.
Но на этом трагедия семьи не закончилась. В 1939 году арестовали и Ашхен Налбандян. Дети остались на попечении бабушки. Отбыв пятилетний срок за «антисоветскую деятельность» Ашхен освободилась в 1946 году. До 1949 году она проживала в Армении в городе Кировакан, после чего была повторно сослана в ссылку в Красноярский край.
В интервью журналу «Столица» в 1992 году Окуджава говорил: «Взять наши споры с мамой, которая, несмотря на то, что девятнадцать лет провела в лагерях, оставалась убеждённой большевичкой-ленинкой. Что ж, и я сам какое-то время считал, что это Сталин всё испортил.»
А в 2005 -ом , в газете «Вести» была опубликована статья «Тайна Окуджавы», по сведениям которой отношения Булата Окуджавы с матерью были сложными. Между матерью и сыном произошла ссора, о которой никому так и не рассказали ни Булат, ни Ашхен. Лишь когда Налбандян спросили, куда она поедет из ссылки, она сказала «Не знаю. К младшему сыну Виктору. Со старшим у нас была ссора, а простил он меня или нет, я не знаю».
Уже потом, когда Окуджава рассказывал о своей жизни и посвятил сборник стихов матери через год после ее смерти, стало ясно – они нашли общий язык.
Письмо к маме
Ты сидишь на нарах посреди Москвы.
Голова кружится от слепой тоски.
На окне - намордник, воля - за стеной,
Ниточка порвалась меж тобой и мной.
За железной дверью топчется солдат...
Прости его, мама: он не виноват,
Он себе на душу греха не берет -
Он не за себя ведь - он ведь за народ.
Следователь юный машет кулаком.
Ему так привычно звать тебя врагом.
За свою работу рад он попотеть...
Или ему тоже в камере сидеть?
В голове убогой - трехэтажный мат...
Прости его, мама: он не виноват,
Он себе на душу греха не берет -
Он не за себя ведь - он за весь народ.
Чуть за Красноярском - твой лесоповал.
Конвоир на фронте сроду не бывал.
Он тебя прикладом, он тебя пинком,
Чтоб тебе не думать больше ни о ком.
Тулуп на нем жарок, да холоден взгляд...
Прости его, мама: он не виноват,
Он себе на душу греха не берет -
Он не за себя ведь - он за весь народ.
Вождь укрылся в башне у Москвы-реки.
У него от страха паралич руки.
Он не доверяет больше никому,
Словно сам построил для себя тюрьму.
Все ему подвластно, да опять не рад...
Прости его, мама: он не виноват,
Он себе на душу греха не берет -
Он не за себя ведь - он за весь народ.
